Михаил Булгаков: «Имей в виду, я буду очень тяжело умирать». Как болел и умирал Мастер …

«И судимы были мёртвые по написанному в книгах, сообразно с делами своими»

(Откровение Иоанна Богослова, гл. 20, стих 12)

Михаил Афанасьевич Булгаков

Не открою Америки, если скажу, что трагическая история жизни и творчества Михаила Булгакова, одного из лучших русских писателей и драматургов XX века, занимает сердца многочисленных поклонников и ценителей великого булгаковского таланта.

И в продолжение наших обсуждений о превратностях судьбы Булгакова вспомним о последних, невероятно тяжёлых и печальных месяцах его жизни.

В сегодняшнем разговоре, помимо дневниковых записей его супруги и воспоминаний современников, будем опираться на замечательную статью доктора медицинских наук, профессора Леонида Ивановича Дворецкого «Болезнь и смерть Мастера (о болезни Михаила Булгакова)», опубликованную в апрельском номере журнала «Клиническая нефрология» за 2010 год…

Люся Нюренберг, будущая Елена Булгакова. Рига. 1907 г. Источник: http://bulgakov.lit-info.ru/

Михаил Афанасьевич Булгаков в 1932 году сказал своей новой супруге Елене Сергеевне:

«Имей в виду, я буду очень тяжело умирать, — дай мне клятву, что ты не отдашь меня в больницу, а я умру у тебя на руках» …

Тогда жить Михаилу Булгакову оставалось всего восемь лет. За эти годы он допишет, почти завершит великий роман «Мастер и Маргарита». И в этом бессмертном романе Булгаков неоднократно будет намекать на внезапную смерть. Помните?

Это и слова Воланда при первой и последней встрече с Михаилом Александровичем Берлиозом, и фраза Коровьева в адрес Андрея Фокича Сокова, что буфетчик «умрёт… через девять месяцев, в феврале будущего года, от рака печени в клинике Первого МГУ, в четвертой палате» …

Ужасные симптомы будущей катастрофы Булгакова проявились в Ленинграде, днём 11 сентября 1939 года. Писатель, который во время отпуска в Ленинграде шёл с супругой по проспекту 25-го Октября, вдруг перестал различать надписи на уличных указателях и вывесках магазинов. В глазах стали расплываться лица прохожих. Булгаков не на шутку испугался, сказал о своём состоянии жене и они решили вернуться в гостиницу «Астория» …

Гостиница «Астория». Фото с сайта pastvu.com

Михаил Булгаков всегда помнил о смерти отца, Афанасия Ивановича. В марте 1907 года 47-летнего преподавателя Киевской Духовной академии Афанасия Булгакова унёс в могилу гипертонический нефросклероз. Эта болезнь при тогдашнем уровне развития медицины была неизлечимой. Отец умирал долго и мучительно. 15-летний Михаил запомнил страдания отца навсегда. Страх подобной участи многие годы давил на сознание Булгакова.

И вот для Булгакова, врача по образованию, стало ясно, что предчувствия начали сбываться…

За эти 6 месяцев от первых симптомов в сентябре в Ленинграде болезнь писателя развилась до мучительной смерти в марте. За три недели до кончины Булгаков ослеп. Его измучили ужасные боли. Он уже не мог редактировать «Мастера и Маргариту».

Михаил Булгаков. Портрет работы Ольги Остроумовой-Лебедевой (1925) Источник: http://m-bulgakov.ru/

Что же это за болезнь, которая так мучила писателя? Ведь Булгаков довольно регулярно обследовался и не было обнаружено никаких соматических патологий.

Но оказалось, что расстройство нервной системы у него всё-таки наблюдалось.

В архиве М.А. Булгакова есть врачебный бланк с таким заключением:

«22.05.1934. Сего числа мною установлено, что у М.А. Булгакова имеется резкое истощение нервной системы с явлениями психостений, вследствие чего ему предписаны покой, постельный режим и медикаментозное лечение. Тов. Булгаков сможет приступить к работе через 4–5 дней. Алексей Люцианович Иверов. Врач Московского художественного театра».

Елена Сергеевна Булгакова в дневниках того же 1934 года сама упоминала о лечении невротических состояний писателя:

«13-го мы выехали в Ленинград, лечились там у доктора Полонского электризацией».

«25 августа. М.А. всё ещё боится ходить один. Проводила его до Театра, потом зашла за ним».

«13 октября. У М.А. плохо с нервами. Боязнь пространства, одиночества. Думает, не обратиться ли к гипнозу?»

«20 октября. М.А. созвонился с Андреем Андреевичем (А.А. Аренд – врач, нейрохирург Центрального нейрохирургического института) по поводу свидания с доктором Бергом. М.А. решил лечиться гипнозом от своих страхов».

Фото с сайта fluger19.livejournal.com

«19 ноября. После гипноза у М.А. начинают исчезать припадки страха, настроение ровное, бодрое и хорошая работоспособность. Теперь – если бы он мог ещё ходить один по улице».

«21 ноября. Вечером – Берг. Внушал М.А., что завтра он пойдет один к Леонтьевым».

«22 ноября. В десять часов вечера М.А. поднялся, оделся и пошел один к Леонтьевым. Полгода он не ходил один»…

В письмах к Викентию Вересаеву, который тоже имел медицинское образование, Булгаков признавался:

«Болен я стал, Викентий Викентьевич. Симптомов перечислять не стану, скажу лишь, что на деловые письма перестал отвечать. И бывает часто ядовитая мысль – уж не совершил ли я в самом деле свой круг?

Болезнь заявляла о себе крайне неприятными ощущениями «темнейшего беспокойства», «полной безнадежности, нейрастенических страхов»».

Викентий Викентьевич Вересаев (настоящая фамилия — Смидо́вич; 4 (16) января 1867 года, Тула — 3 июня 1945 года, Москва) — русский, советский писатель, переводчик, литературовед. Лауреат Пушкинской премии (1919, последнее вручение) и Сталинской премии первой степени (1943). Фото с сайта https://ru.wikipedia.org/

И вот в сентябре 1939 года, когда писатель с супругой были в Ленинграде, проявились уже явные соматические симптомы.

Нужно сказать, что подобная ситуация однажды уже имела место в Москве, ещё до поездки в Ленинград. Об этом писатель рассказывал Елене Афанасьевне, своей сестре:

«О первой замеченной потере зрения – на мгновенье (сидел, разговаривал с одной дамой, и вдруг она точно облаком заволоклась – перестал её видеть). Решил, что это случайно, нервы шалят, нервное переутомление».

Встревоженные этим повторившимся эпизодом потери зрения Михаил Афанасьевич и Елена Сергеевна в Ленинграде нашли врача-окулиста.

Михаил Булгаков и Елена Булгакова. Апрель 1935 года. Фото Н. Ушаковой с сайта http://m-bulgakov.ru/

На следующий день, 12 сентября Булгакова осмотрел ленинградский офтальмолог, преподаватель Военно-медицинской академии профессор Николай Иванович Андогский (1869-1939):

«Острота зрения: пр. глаз – 0,5; левый – 0,8. Явления пресбиопии. Явления воспаления зрительных нервов в обоих глазах с участием окружающей сетчатки: в левом – незначительно, в правом – более значительно. Сосуды значительно расширены и извиты.

Очки для занятий: пр. + 2,75 Д; лев. +1,75 Д.

Sol.calcii chlorati cristillisiti 5% -200,0. По 1 ст. л. 3 раза в день.

12.09.1939. Проф. Н.И. Андогский, пр-т Володарского, 10, кв. 8».

А на словах офтальмолог Андогский сказал писателю: «Ваше дело плохо».

Но Булгаков понимал, что его «дела» гораздо хуже. Ведь именно так, именно с 40 лет началась болезнь, которая унесла жизнь его отца в 1907 году.

Ординарный профессор Киевской духовной академии, доктор богословия Афанасий Иванович Булгаков. Фото с сайта https://ru.wikipedia.org/

И семья возвращается из отпуска раньше срока. 15 сентября 1939 года Булгаковы уже в Москве.

В столице в результате нескольких осмотров окулиста на глазном дне выявлены изменения, характерные для тяжелой артериальной гипертонии. Однако об этом заболевании до событий в Ленинграде нет упоминаний в доступных материалах архива Булгакова.

Первый раз истинные цифры артериального давления у писателя можно узнать только после появления симптомов потери зрения.

«20.09.1939. Поликлиника Наркомздрава СССР (Гагаринский переулок, 37).

Булгаков М.А. Кровяное давление по Короткову Махim. -205/ Minim. 120 mm” . На следующий день, 21.09.1939, состоялся домашний визит доктора Захарова, который отныне будет курировать М.А. Булгакова до его последних дней. Выписаны приходной ордер за визит (12 руб. 50 коп.) и рецепт на приобретение 6 пиявок (5 руб. 40 коп)».

Современный вид бывшей поликлиники Наркомздрава СССР. Фото с сайта https://vladimirtan.livejournal.com/

Анализ крови тоже даёт тревожные результаты:

«Исследование № 47445 больного М.А. Булгакова от 25.09.1939

Количество остаточного азота в крови по методу Асселя – 81,6 мг% (норма – 20–40 мг%). Реакция на индикан по методу Газа дала следы.

02.10.1939. К-во остаточного азота по методу Асселя – 64, 8 мг% (норма – 20–40 мг%). Р-ция на индикан – отрицательная.

09.10.1939. Остаточного азота 43,2 мг% (норма – 20–40 мг%) индикан – отрицательный».

И тут диагноз становится очевидным: хроническая почечная недостаточность (ХПН). Такой же диагноз Булгаков уже сам себе поставил …

Михаил Афанасьевич в письме от 26 сентября 1939 года к киевскому другу молодости, музыканту, педагогу Александру Петровичу Гдешинскому (1893-1951) описал характер своей болезни:

Александр Петрович Гдешинский (1893—1951), музыкант, педагог, друг юности Михаила Булгакова. Фото с сайта http://m-bulgakov.ru/

«Вот настал и мой черед. В середине этого месяца я тяжело заболел, у меня болезнь почек, осложнившаяся расстройством зрения.

Я лежу, лишённый возможности читать, писать и видеть свет…»

Ему же в письме от 2 декабря 1939 из санатория «Барвиха» Булгаков напишет:

«Ну про что тебе сказать? Появилась у меня некоторая надежда, что вернётся ко мне возможность читать и писать, т. е. то счастье, которого я лишён вот уже третий месяц.

Левый глаз дал значительные признаки улучшения. Сейчас, правда, на моей дороге появился грипп, но авось он уйдёт, ничего не напортив».

Профессор Мирон Семенович Вовси, специалист в области патологии почек, после осмотра Булгакова, который состоялся в октябре 1939, подтвердил диагноз. Прощаясь, он сказал Елене Сергеевне, что даёт писателю ТРИ дня жизни.

Булгаков прожил ещё почти полгода.

Мирон Семёнович (Меер Симонович) Во́вси (1 [13] мая 1897, Креславка, Витебская губерния, Российская империя — 6 июня 1960, Москва, СССР) — советский терапевт и учёный-медик. Доктор медицинских наук (1936), профессор (1936), генерал-майор медицинской службы (1943). Заслуженный деятель науки РСФСР (1944), академик АМН СССР (1948). Фото с сайта https://ru.wikipedia.org/

Состояние Булгакова всё ухудшалось и ухудшалось.

В связи с головными болями продолжали выписываться анальгетические препараты. Это были чаще всего сочетания пирамидона, фенацетина, кофеина, иногда вместе с люминалом. В те времена основным средством лечения артериальной гипертонии были инъекции сернокислой магнезии, пиявки и кровопускания.

В записях Е.С. Булгаковой в дневнике: «09.10.1939. Вчера большое кровопускание – 780 г, сильная головная боль. Сегодня днём несколько легче, но приходится принимать порошки».

Булгакова навестил председатель Союза писателей СССР Александр Фадеев. Об этом есть запись в дневниках Елены Сергеевны:

«18 октября. Сегодня два звонка интересных. Первый – от Фадеева о том, что он завтра придет Мишу навестить…».

Александр Александрович Фадеев (партийный псевдоним — Булыга; 11 [24] декабря 1901, Кимры — 13 мая 1956, Переделкино) — русский, советский писатель и общественный деятель, журналист, военный корреспондент. Фото с сайта https://ru.wikipedia.org/

По решению Союза писателей Булгакову была оказана материальная помощь в размере 5000 руб. В ноябре 1939 г. на заседании Союза писателей СССР был рассмотрен вопрос о направлении Булгакова с женой в правительственный санаторий «Барвиха».

У врачей вызывает удивление сам факт направления больного с тяжелой, практически терминальной почечной недостаточностью на санаторное лечение. Не исключено, что это была всего лишь «милосердная» акция со стороны властных структур, озвученная Союзом писателей СССР по отношению к больному писателю как бы в знак лояльности и заботы о нем.

Для пациента с ХПН санаторий – это не самое подходящее место пребывания для лечения…

За три месяца до смерти, в декабре 1939 г., Булгаков не относился к категории «санаторных больных». По его просьбе, с ним в санаторий направилась и его жена.

Булгаковы в Барвихе. 1939 год. Фото с сайта http://m-bulgakov.ru/

О том, что основным методом лечения Булгакова в Барвихе были тщательно разработанная диета, писатель написал из санатория сестре Елене Афанасьевне:

«Барвиха. 3.12.1939

Дорогая Леля!

Вот тебе новости обо мне. В левом глазу обнаружено значительное улучшение. Правый глаз от него отстаёт, но тоже пытается сделать что-то хорошее… По словам докторов, выходит, что раз в глазах улучшение, значит, есть улучшение в процессе почек. А раз так, то у меня надежда зарождается, что на сей раз я уйду от старушки с косой… Сейчас меня немного подзадержал в постели грипп, а ведь я уже начал выходить и был в лесу на прогулках. И значительно окреп…. Лечат меня тщательно и преимущественно специально подобранной и комбинированной диетой. Преимущественно овощи во всех видах и фрукты…».

Возможно, у Булгаков всё-таки ещё сохранилась веру в улучшение своего состояния и возможность вернуться к литературной деятельности. А может он просто успокаивал свою сестру…

Елена Афанасьевна Булгакова, младшая сестра писателя. 1902-1954. Фото с сайта https://www.mos.ru/

Но надежды на «санаторную услугу» не оправдались. В угнетённом состоянии Булгаков вернулся из санатория.

Не ощутив никакого улучшения и понимая своё трагическое положение, Булгаков написал в декабре 1939 г. в Киев Александру Гдешинскому:

«…Ну вот я и вернулся из санатория. Что же со мною?.. Если откровенно и по секрету тебе сказать, сосёт меня мысль, что ВЕРНУЛСЯ Я УМИРАТЬ.

Это меня не устраивает по одной причине: мучительно, канительно и пошло. Как известно, есть один приличный вид смерти – от огнестрельного оружия, но такового у меня, к сожалению, не имеется. Поточнее говоря о болезни: во мне происходит ясно мной ощущаемая борьба признаков жизни и смерти. В частности, на стороне жизни – улучшение зрения. Но довольно о болезни! Могу лишь добавить одно: к концу жизни пришлось пережить ещё одно разочарование – во врачах-терапевтах. Не назову их убийцами, это было бы слишком жестоко, но гастролёрами, халтурщиками и бездарностями охотно назову. Есть исключения, конечно, но как они редки! Да и что могут помочь эти исключения, если, скажем, от таких недугов, как мой, у аллопатов не только нет никаких средств, но и самого недуга они порою не могут распознать.

Пройдёт время, и над нашими терапевтами будут смеяться, как над мольеровскими врачами. Сказанное к хирургам, окулистам, дантистам не относится. К лучшему из врачей, Елене Сергеевне, также. Но она одна справиться не может, поэтому принял новую веру и перешёл к гомеопату. А больше всего да поможет нам всем больным – Бог!..».

Состояние писателя катастрофически продолжало ухудшаться…

Фото с сайта http://m-bulgakov.ru/

Из дневника Е.С. Булгаковой:

«24 января. Плохой день. У Миши непрекращающаяся головная боль. Принял четыре усиленных порошка – не помогло. Приступы тошноты. Вызвала на завтра утром дядю Мишу – Покровского (дядя М.А. Булгакова по матери, врач). А сейчас – одиннадцать часов вечера – позвонила к Захарову. Узнав о состоянии Миши, вышел к нам – придёт через 20 минут».

3 февраля 1940 года Булгакова консультирует профессор Владимир Никитич Виноградов (1882-1964), личный врач И.В. Сталина, в 1952-1953 гг. чуть было не погибший по «делу врачей».

Рекомендации В.Н. Виноградова:

«1. Режим – отход ко сну в 12 часов ночи.

2. Диета – молочно-растительная.

3. Питье не более 5 стаканов в сутки.

4 Порошки папаверина и др. 3 р/день.

5. (сестре) Инъекции Myol/+Spasmol gj 1,0 каждого.

6. Ежедневно ножные ванны с горчицей 1 ст. л., 10 часов вечера.

7 На ночь микстура с хлоралгидратом, 11 часов вечера.

8. Глазные капли утром и вечером».

Владимир Никитич Виноградов (12 [24] марта 1882, Елец — 29 июля 1964, Москва) — советский терапевт, кардиолог. Академик АМН СССР (1944), заслуженный деятель науки РСФСР (1940), Герой Социалистического Труда (1957). Лечащий врач Иосифа Сталина. Фото с сайта sechenov.ru

8 февраля 1940 г. Василий Качалов, Николай Хмелёв и Алла Тарасова — три наиболее известных актёра МХАТа написали письмо в Кремль. Письмо адресовано было личному секретарю Иосифа Сталина — Александру Поскрёбышеву, однако содержание послания предназначалось его хозяину.

Николай Хмелёв в «Днях Турбиных» в роли Алексея Турбина. МХАТ. Фото с сайта rg.ru

Народные артисты СССР информировали Главного Режиссёра о том, что драматург Михаил Булгаков тяжело болен, почти ослеп и находится едва ли не при смерти:

«Сейчас в его состоянии наступило резкое ухудшение, и врачи полагают, что дни его сочтены.

Он испытывает невероятные физические страдания, страшно истощён и уже не может принимать никакой пищи. Трагической развязки можно ожидать буквально со дня на день. Медицина оказывается явно бессильной, и лечащие врачи не скрывают этого от семьи.

Единственное, что, по их мнению, могло бы дать надежду на спасение Булгакова, — это сильнейшее радостное потрясение, которое дало бы ему новые силы для борьбы с болезнью, вернее — заставило бы его захотеть жить, — чтобы работать, творить, увидеть свои будущие произведения на сцене».

Поскрёбышев и Сталин. Фото с сайта sergey-v-fomin.livejournal.com

После чего обратились к Поскрёбышеву с челобитной:

«Булгаков часто говорил, как бесконечно обязан он Иосифу Виссарионовичу, его необычной чуткостью к нему, его поддержке. Часто с сердечной благодарностью вспоминал о разговоре с ним Иосифа Виссарионовича десять лет назад, о разговоре, вдохнувшем тогда в него новые силы.

Видя его умирающим, мы, друзья Булгакова, не можем не рассказать Вам, Александр Николаевич, о положении его, в надежде, что Вы найдёте возможным сообщить об этом Иосифу Виссарионовичу».

Такое послание утаить от Хозяина Сашка (как фамильярно именовал своего помощника Сталин) не имел права. Следовательно, оно ему было передано.

Реакция Сталина на письмо трёх народных артистов СССР неизвестна. Но известно точно: «толстого намёка» в письме он не понял и умирающему Булгакову не позвонил…

Фото с сайта gazetalive.ru

По какой причине? Вероятно, по злопамятности.

Сталин, разумеется, знал о том, как Булгаков трепал по всей Москве подробности его с ним единственного телефонного разговора в апреле 1930 года. Это вряд ли ему так уж сильно нравилось.

А быть может, ещё по какой-то причине. Гадать об этом можно бесконечно. Важен факт. Как говорил Воланд, «факт – самая упрямая вещь». А факт был в том, то прошение артистов МХАТ осталось гласом вопиющих в пустыне. Умирающему писателю вождь не позвонил …

15 февраля в булгаковской квартире вновь «материализовался» Александр Фадеев. О том, с чем явился к ним Александр Фадеев, можно узнать из краткой записи в дневнике Елены Булгаковой за этот день:

«Разговор вёл на две темы: о романе и о поездке Миши на юг Италии для выздоровления. Сказал, что наведёт все справки и через несколько дней позвонит»

Ну какая может быть поездка умирающего Булгакова в фашистскую Италию 1940 года?..

Сергей Александрович Ермолинский (14 декабря 1900, Вильна — 18 февраля 1984, Москва) — советский киносценарист и драматург. Фото с сайта coollib.net

Вот как вспоминает о последних днях умирающего Булгакова друг писателя, режиссер и сценарист Сергей Ермолинский:

«Это были дни молчаливого нравственного страдания. Слова медленно умирали в нём… Обычные дозы снотворного перестали действовать.

И появились длиннющие рецепты, испещрённые кабалистическими латинизмами. По этим рецептам, превосходившим все полагающиеся нормы, перестали отпускать лекарства нашим посланцам: яд.

Мне пришлось самому пойти в аптеку, чтобы объяснить, в чем дело. <…> Я поднялся в зал, попросил заведующего. Он вспомнил Булгакова, своего обстоятельного клиента, и, подавая мне лекарство, печально покачал головой. <…> Ничего уже не могло помочь.

Весь организм его был отравлен… …он ослеп.

Когда я наклонялся к нему, он ощупывал мое лицо руками и узнавал меня. Лену (Елену Сергеевну Булгакову) он узнавал по шагам, едва только она появлялась в комнате. Булгаков лежал на постели голый, в одной набедренной повязке (даже простыни причиняли ему боль), и вдруг спросил меня: «Похож я на Христа?..» Тело его было сухо. Он очень похудел …» (записано в 1964–1965 гг.).

Михаил Булгаков, Серёжа Шиловский и Сергей Ермолинский. 27 февраля 1940г. Фото К. Венца с сайта http://m-bulgakov.ru/

Е.С. Булгакова свои дневники, которые она вела на протяжении 7 лет, заканчивает с последним вздохом Михаила Афанасьевича: «10.03.1940. 16 часов. Миша умер»…

Несмотря на позднейшие якобы воспоминания о результатах вскрытия, его, скорее всего – не было.

Мариэтта Омаровна Чудакова (1937-2021) в своих исследованиях упоминала о том, что «…сосуды у него были, как у семидесятилетнего старика…». Режиссёр Роман Виктюк вспоминал рассказ Елены Сергеевны о том, «как Булгакова лечили, кажется, от почек, а когда вскрыли, оказалось, что сердце изрешечено мельчайшими дырочками…».

Однако никаких сведений о вскрытии найти не удалось.

Вероятнее всего, причины смерти, указанные в свидетельстве – нефросклероз (замещение почечной ткани соединительной тканью) и уремия – интоксикация, вызванная накоплением в крови метаболитов, которые должны были выводиться, следствие почечной недостаточности, были вписаны по справке из поликлиники.

Леонид Иванович Дворецкий. Фото с сайта https://www.celt.ru/

Отметим также, что в своей статье профессор Л.И. Дворецкий предположил, что ХПН Булгакова может иметь лекарственное происхождение. И вот почему.

Е.С. Булгакова в 1960 году, в письме от 17 октября к брату писателя, то есть 20 лет спустя после смерти писателя, написала:

«…раз в год (обычно весной) я заставляла его проделывать всякие анализы и просвечивания. Всё давало хороший результат, и единственное, что его мучило часто, – это были головные боли, но он спасался от них тройчаткой – кофеин, фенацетин, пирамидон.

Но осенью 1939 г. болезнь внезапно свалила его, он ощутил резкую потерю зрения (это было в Ленинграде, куда мы поехали отдыхать) …».

Да и в других местах своих дневников Елена Сергеевна нередко упоминала о головных болях Михаила Афанасьевича ещё задолго до первых проявлений поражения почек.

Например, запись от 01.05.1934: «…вчера у нас ужинали Горчаков, Никитин… Встретил их М.А., лежа в постели, у него была дикая головная боль. Но потом он ожил и встал к ужину».

29.08.1934: «М.А. вернулся с дикой мигренью (очевидно, как всегда, Аннушка зажала еду), лёг с грелкой на голове и изредка вставлял своё слово».

Михаил Булгаков, Елена Булгакова, Сережа Шиловский, Павел Попов, Марика. 27 февраля 1940г. Фото К.Венца с сайта http://m-bulgakov.ru/

Е.С. Булгакова собрала архив, в котором есть рецепты, которые свидетельствуют о назначении писателю при головных болях лекарственных препаратов: аспирин, пирамидон, фенацетин, кодеин, кофеин. Эти рецепты выписывал лечащий врач Захаров, причём, с завидной регулярностью. Несчастный пациент «бесперебойно» был обеспечен этими препаратами.

Это подтверждает одна из записок Захарова жене Булгакова:

«Глубокоуваж. Елена Сергеевна. Выписываю аспирин, кофеин и кодеин не вместе, а порознь для того, чтобы аптека не задержала выдачу приготовлением. Дадите М.А. таблетку аспирина, табл. кофеина и табл. кодеина. Ложусь я поздно. Позвоните мне. Захаров 26.04.1939».

Такое длительное употребление анальгетических лекарств задолго до появления симптомов заболевания почек даёт основание предполагать возможную их роль в развитии ХПН у М.А. Булгакова.

27 февраля 1940. Фото К. Венца с сайта http://m-bulgakov.ru/

Но эту версию подтвердить или опровергнуть могло только вскрытие и качественное исследование почек. Но вскрытия не было, хотя, возможно, что данные вскрытия не попали в архивы.

Тело Булгакова было кремировано и похоронено под «Голгофой» — под камнем с могилы Николая Васильевича Гоголя…

Биомаркеры нефросклероза и следы морфия были найдены на рукописи «Мастера и Маргариты».

В 2015 году в журнале «Journal of protopmics» (исследования в области биофизики и биохимии) были опубликованы результаты исследования страниц рукописи «Мастера и Маргариты», которую вчерне закончил своей рукой Михаил Булгаков за месяц до своей смерти. Эти исследования смогли подтвердить как диагноз писателя, так и препарат, который ему был назначен.

Фото с открытого доступа сети Интернет

В статье отмечалось, что команда Пьера Джорджио Ригетти из Политехнического Университета Милана и Глеба Зильберштейна из израильской компании «Spectrophon» проанализировали 10 случайным образом отобранных страниц рукописи (из 127 имевшихся в распоряжении исследователей) и обнаружили на них следы морфина, содержание которого составляло от 2 до 100 нанограмм на квадратный сантиметр.

Кроме того, был обнаружен метаболит морфина – 6-O-ацетилморфин, а также три белка – биомаркера нефросклероза.

Пьер Рикетти пояснил, что свидетельства применения лекарства Булгаковым остались в потовых выделениях отпечатков пальцев и слюне, которая могла попадать на страницы в момент их перелистывания.

Гипертонический нефроcклероз — это поражение почек, вызванное хронически повышенным артериальным давлением и атеросклерозом сосудов почек. Болезнь сопровождается сильнейшими головными болями и часто заканчивается смертью от почечной недостаточности, как это и случилось 10 марта 1940 года.

Для купирования невыносимых болей Булгакову был назначен морфин.

Газовый хроматомасс-спектрометр. Фото с сайта arttool.ru

При исследованиях страницы рукописи были обработаны сорбентами, которые потом проходили анализ в газовом хроматографе и масс-спектрометре.

В статье отмечается также, что в ходе работы исследователи контактировали с полицией Москвы, предоставившей возможность сравнить результаты анализа рукописей со стандартами морфина, бытовавшими в Москве в конце тридцатых – начале сороковых годов ХХ века.

На некоторых страницах, например, с диалогом между Иешуа и Пилатом, обнаружено небольшое количество морфина — около 5 нг/см2. В то же время другие части, над которыми Булгаков подолгу трудился и не один раз переписывал, содержат достаточно высокие концентрации вещества.

Например, на странице, где написан план романа, обнаружено до 100 нг/см2 морфина.

План романа «Мастер и Маргарита», на котором обнаружена самая высокая концентрация морфина. Фото с сайта https://med-history.livejournal.com/

В качестве примера в статье представлено изображение полученного распределения морфина по странице рукописи (скан с экрана прибора).

Распределение морфина по странице рукописи романа «Мастер и Маргарита». Фото с сайта https://med-history.livejournal.com/

Писателя мучили невыносимые головные боли, которыми он впоследствии наградил героя «Мастера и Маргариты» Понтия Пилата:

«О боги, боги, за что вы наказываете меня?.. Да, нет сомнений, это она, опять она, непобедимая, ужасная болезнь… гемикрания, при которой болит полголовы… от нее нет средств, нет никакого спасения… попробую не двигать головой…

Прокуратор при этом сидел как каменный, и только губы его шевелились чуть-чуть при произнесении слов. Прокуратор был как каменный, потому что боялся качнуть пылающей адской болью головой».

Как считают врачи, почечная недостаточность часто дает предрасположенность к гипертонии и инсультам. У писателя развилась самая тяжелая форма — злокачественная артериальная гипертензия, которая быстро даёт осложнения на глаза, сердце и, опять же, почки…

Михаил Афанасьевич и Елена Сергеевна Булгаковы. 27 февраля 1940г. Фото с сайта http://m-bulgakov.ru/

Подтвердить нефросклероз могло бы УЗИ, которое тогда ещё не изобрели. Оно появится только через 2 года, а в широкую практику войдёт ещё позже.

С диагнозом, как у Булгакова, в те годы многие пациенты погибали в среднем за месяц. Он прожил полгода.

27 февраля 1940 Сергей Ермолинский пришёл к Булгаковым вместе со своим приятелем — фотографом и кинооператором Константином Венцом. Венц сделал несколько снимков одного Михаила Булгакова, а также в окружении семьи и друзей. Булгаков на этих фотографиях выглядит ужасно.

Вот на мой взгляд, самая страшная из них: Булгаков лежит на высокой подушке, скрестив руки на груди, и пристально смотрит в объектив фотоаппарата.

М.А. Булгаков. 27 февраля 1940. За две недели до смерти… Фото К.Венца с сайта http://m-bulgakov.ru/

Утром 28 февраля у писателя произошло кратковременное помрачение сознания. Елены Булгакова в дневнике обозначила это словами «припадок бешенства». 1, 2 и 3 марта приступы безумия повторились.

Утром 4 марта Булгаков произнёс слова, которые приведены во многих исследованиях булгаковедов:

«За что? За что меня жали, били?.. Я хотел служить народу… Я хотел жить в своём углу… <…> Я никому не делал зла…»

На следующий день ближе к вечеру опять пришёл Фадеев. Это была их с Булгаковым последняя встреча.

Мариэтта Чудакова в «Жизнеописании Михаила Булгакова» со слов Елены Сергеевны приводит подробности этого разговора.

Фото с сайта view.genial.ly

«Булгаков, глядя невидящими глазами, сказал:

— Александр Александрович, я умираю. Если задумаете издавать — она всё знает, всё у неё…

Фадеев, своим высоким голосом, выговорил:

— Михаил Афанасьевич, вы жили мужественно и умрёте мужественно!

Слёзы залили ему лицо, он выскочил в коридор и, забыв шапку, выбежал за дверь, загрохотал по ступеням…»

10 марта 1940 года, около 16-16.30 душа Мастера покинула истерзанное страданиями тело…

Фото с сайта https://сезоны-года.рф/

Душа Мастера отправилась туда, где после суда, сурового и справедливого, должна была быть решена её дальнейшая участь…

Фото с сайта kamengibkiy.ru

Источник